Героический эпос средневековья. Особенности литературы древнего Средневековья. Героический эпос, куртуазная лирика, рыцарский роман Общие черты героического эпоса средневековья

Ранний эпос западноевропейской литературы соединил в себе христианские и языческие мотивы. Он формировался в период разложения родового строя и становления феодальных отношений, когда на смену язычеству пришло христианское учение. Принятие христианства не только способствовало процессу централизации стран, но и взаимодействию народностей и культур.

Кельтские сказания легли в основу средневековых рыцарских романов о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, они явились источником, из которого черпали вдохновение и сюжеты своих произведений поэты последующих веков.

В истории развития западноевропейского эпоса выделяются два этапа: эпос периода разложения родового строя, или архаический (англосаксонский - «Беовульф», кельтские саги, древнескандинавские эпические песни - «Старшая Эдда», исландские саги), и эпос периода феодальной эпохи, или героический (французский - «Песнь о Роланде», испанский - «Песнь о Сиде», немецкий - «Песнь о Нибелунгах»).

В архаическом эпосе сохраняется связь с архаическими ритуалами и мифами, культами языческих богов и мифами о тотемических первопредках, богах-демиургах или культурных героях. Герой принадлежит всеобъемлющему единству рода и делает выбор в пользу рода. Для этих эпических памятников характерна краткость, формульность стиля, выражающаяся в варьировании одних художественных тропов. Кроме того, единая эпическая картина возникает путем объединения отдельных саг или песен, сами же эпические памятники сложились в лаконичной форме, их сюжет группируется вокруг одной эпической ситуации, редко объединяя несколько эпизодов. Исключение составляет «Беовульф», имеющий, завершенную двучастную композицию и воссоздающий в одном произведении целостную эпическую картину. Архаический эпос раннего европейского Средневековья сложился как в стихотворной, так в прозаической (исландские саги) и в стихотворно-прозаической формах (кельтский эпос).

Персонажи, восходящие к историческим прототипам (Кухулин, Конхобар, Гуннар, Атли), наделяются фантастическими чертами, почерпнутыми из архаической мифологии. Нередко архаические эпосы представлены отдельными эпическими произведениями (песнями, сагами), не соединенными в единое эпическое полотно. В частности, в Ирландии такие объединения саг создаются уже в период их записи, в начале Зрелого Средневековья. Архаические эпосы в незначительной степени, эпизодически несут на себе печать двоеверия, например, упоминание «сына заблуждения» в «Плавании Брана, сына Фебала». Архаические эпосы отражают идеалы и ценности эпохи родового строя: так, Кухулин, жертвуя своей безопасностью, делает выбор в пользу рода, а прощаясь с жизнью, называет имя столицы Эмайн, а не супруги или сына.

В отличие от архаического эпоса, где воспевался героизм людей, борющихся за интересы своего рода и племени, иногда против ущемления своей чести, в героическом эпосе воспет герой, сражающийся за целость и независимость своего государства. Его противники - как иноземные завоеватели, так и буйствующие феодалы, наносящие своим узким эгоизмом большой ущерб общегосударственному делу. В этом эпосе меньше фантастики, почти отсутствуют мифологические элементы, на место которых становятся элементы христианской религиозности. По форме он имеет характер больших эпических поэм или циклов малых песен, объединенных личностью героя либо важным историческим событием.

Главное в этом эпосе - его народность, которая не сразу осознается, так как в конкретной обстановке расцвета Средневековья герой эпического произведения выступает нередко в облике воина-рыцаря, охваченного религиозным энтузиазмом, или близкого родственника, или помощника короля, а не человека из народа. Изображая в качестве героев эпоса королей, их помощников, рыцарей, народ, по словам Гегеля, делал это "не из предпочтения знатных лиц, а из стремления дать изображение полной свободы в желаниях и действиях, которая оказывается реализованной в представлении о царственности". Также и религиозная восторженность, часто присущая герою, не противоречила его народности, поскольку и народ придавал в то время своей борьбе против феодалов характер религиозного движения. Народность героев в эпосе в период расцвета Средневековья - в их самоотверженной борьбе за общенародное дело, в их необычайном патриотическом воодушевлении при защите родины, с именем которой на устах они иногда погибали, борясь против иноземных поработителей и изменнических действий анархиствующих феодалов.

3. «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда». Скандинавские боги и герои.

Песня о богах и героях, условно объединяемые названием "Старшая Эдда" сохранились в рукописи, которая датируется второй половиной XIII века. Неизвестно, была ли эта рукопись первой либо у нее были какие-то предшественники. Существуют, кроме того, некоторые другие записи песен, также причисляемых к эддическим. Неизвестна и история самих песен, и на этот счет выдвигались самые различные точки зрения и противоречащие одна другой теории (Легенда приписывает авторство исландскому ученому Сэмунду Мудрому. Однако нет сомнений в том, что песни возникли намного раньше и в течение столетий передавались в устной традиции ). Диапазон в датировке песен нередко достигает нескольких столетий. Не все песни возникли в Исландии: среди них имеются песни, восходящие к южногерманским прототипам; в "Эдде" встречаются мотивы и персонажи, знакомые по англосаксонскому эпосу; немало было, видимо, принесено из других скандинавских стран. Можно полагать, что, по крайней мере, часть песен возникла намного раньше, еще в бесписьменный период.

Перед нами - эпос, но эпос очень своеобразный. Это своеобразие не может не броситься в глаза при чтении "Старшей Эдды" после "Беовульфа". Вместо пространной, неторопливо текущей эпопеи здесь перед нами - динамичная и сжатая песнь, в немногих словах или строфах излагающая судьбы героев или богов, их речи и поступки.

Эддические песни не составляют связного единства, и ясно, что до нас дошла лишь часть их. Отдельные песни кажутся версиями одного произведения; так, в песнях о Хельги, об Атли, Сигурде и Гудрун один и тот же сюжет трактуется по-разному. "Речи Атли" иногда истолковывают как позднейшую расширенную переработку более древней "Песни об Атли".

В целом же все эддические песни подразделяются на песни о богах и песни о героях. Песни о богах содержат богатейший материал по мифологии, это наш важнейший источник для познания скандинавского язычества (правда, в очень поздней, так сказать, "посмертной" его версии).

Художественное и культурно-историческое значение "Старшей Эдды" огромно. Она занимает одно из почетных мест в мировой литературе. Образы эддических песен наряду с образами саг поддерживали исландцев на всем протяжении их нелегкой истории, в особенности в тот период, когда этот маленький народ, лишенный национальной независимости, был почти обречен на вымирание и в результате чужеземной эксплуатации, и от голода и эпидемий. Память о героическом и легендарном прошлом давала исландцам силы продержаться и не погибнуть.

Младшая Эдда (Сноррова Эдда, Эдда в Прозе или просто Эдда) - произведение средневекового исландского писателя Снорри Стурлусона, написанное в 1222-1225 годах и задуманное как учебник скальдической поэзии. Состоит из четырех частей, содержащих большое количество цитат из древних поэм, основанных на сюжетах из германо-скандинавской мифологии.

Начинается Эдда с эвгемеристического пролога и трех отдельных книг: Gylfaginning (ок. 20000 слов), Skáldskaparmál (ок. 50000 слов) и Háttatal (ок. 20000 слов). Эдда сохранилась в семи различных манускриптах, датируемых от 1300 до 1600 года, с независимым друг от друга текстовым содержанием.

Целью произведения было донести до современных Снорри читателей всю утонченность аллитерационных стихов и уловить значения слов, скрытых под множеством кеннингов.

Изначально Младшая Эдда была известна просто как Эдда, но позже получила свое название, чтобы отличать ее от Старшей Эдды. Со Старшей Эддой Младшую связывает множество стихов, цитируемых обеими.

Скандинавская мифология:

Создание мира: изначально существовало две бездны - льда и огня. По какой-то причине они смешались, и из получившегося инея возникло первое существо - Имир, великан. После появляется Один с братьями, убивают Имира и создают из его останков мир.

По мнению древних скандинавов мир - ясень Иггдрасиль. Его ветви - мир Асгард, где живут боги, ствол - мир Мидгард, где живут люди, корни - мир Утгард, царство нечисти и мертвых, погибших неправильной смертью.

В Асгарде живут боги (не всесильны, смертны). В этот мир могут попасть только души героически погибших людей.

В Утгарде живет хозяйка царства мертвых - Хель.

Появление людей: боги нашли на берегу два куска дерева - ясеня и ольхи и вдохнули в них жизнь. Так появились первые мужчина и женщина - Аск и Элебла.

Падение мира: боги знают, что мир ждет конец, но не знают, когда это произойдет, ибо миром правит Судьба. В "пророчестве Вольвы" Один приходит к прорицательнице Вольве и она ему рассказывает прошлое и будущее. В будущем она предрекает день падения мира - Рагнарек. В этот день мировой волк Фенрир убьет Одина, а змей Ермунгард нападет на людей. Хель поведет великанов, мертвецов на богов и людей. После мир сгорит, его останки смоет вода и начнется новый жизненный цикл.

Боги Асгарда делятся на Асов и Ванов. (Асы - основная группа богов во главе с Одином, которые любили, сражались и умирали, поскольку, подобно людям, не обладали бессмертием. Эти боги противопоставляются ванам (богам плодородия), великанам (етунам), карликам (цвергам), а также женским божествам - дисам, норнам и валькириям. Ваны - группа богов плодородия. Жили они в Ванахейме, далеко от Асгарда, обители богов-асов. Ваны обладали даром предвидения, пророчества, а также владели искусством колдовства. Им приписывались кровосмесительные связи между братьями и сестрами. К ванам относили Ньерда и его потомство - Фрейра и Фрейю.)

Один - Первый среди асов, Один бог поэзии, мудрости, войны и смерти.

Тор - Тор бог грома и один из самых мощных богов. Тор был также покровителем земледелия. Следовательно, он был самым любимым и уважаемым из богов. Тор представитель порядка, закона и стабильности.

Фригг - Как жена Одина, Фригг является первой среди богинь Асгарда. Она является покровительнецей брака и материнства, к ней взывают женщины во время родов.

Локи - Бог огня, создатель троллей. Он непредсказуем, и представляет собой противоположность фиксированному порядку. Он умен и хитер, также может менять обличия.

Герои:

Гюльви, Гюльфи - легендарный шведский конунг, услышавший рассказы Гифеон об асах и отправившийся на их поиски; после долгих странствий в награду за своё рвение получил возможность поговорить с тремя асами (Высоким, Равновысоким и Третьим), ответившими на его вопросы о происхождении, устройстве и судьбах мироздания. Ганглери - имя, которым назвался конунг Гюльфи, принятый для беседы асами.

Гроа - волшебница, жена знаменитого героя Аурвандиля, лечила Тора после поединка с Грунгниром.

Виолектрина - явилась Тору перед его побегом.

Вольсунг - сын короля франов Рерира, данный ему асами.

Кримхильда - супруга Зигфрида.

Манн - первый человек, прародитель германских племён.

Нибелунги - потомки цверга, собравшего неисчислимые сокровища, и все владельцы этого клада, несущего на себе проклятье.

Зигфрид (Сигурд)

Хаддинг - герой-воин и волшебник, пользовавшийся особым покровительством Одина.

Хёгни (Хаген) - герой - убийца Зигфрида (Сигурда), затопивший в Рейне клад Нибелунгов.

Хельги - герой, совершивший множество подвигов.

Аск - первый на земле мужчина, которого асы сделали из ясеня.

Эмбла - первая на земле женщина, сделанная асами из ивы (по другим данным - из ольхи).

4. Немецкий героический эпос. «Песнь о нибелунгах».

«Песнь о Нибелунгах» написанная около 1200 года – крупнейший и древнейший памятник немецкого народного героического эпоса. Сохранилось 33 рукописи, представляющие текст в трех редакциях.
В основе «Песни о Нибелунгах» лежат древние немецкие сказания, восходящие к событиям периода варварских нашествий. Исторические факты, к которым восходит поэма – это события 5 века, в том числе гибель Бургундского царства, разрушенного в 437 году гуннами. Эти события так же упоминаются в Старшей Эдде.
Текст “Песни” состоит из 2400 строф, в каждой из которых содержится по четыре парно рифмующихся строки (т.н. “нибелунгова строфа”), и разбит на 20 песен.
По содержанию поэма распадается на две части. В первой из них (1 - 10 песни) описывается история германского героя Зигфрида, его женитьба на Кримхильде и вероломное убийство Зигфрида. В песнях с 10 по 20 речь идет о мести Кримхильды за убитого супруга и о гибели Бургундского царства.
Одним из персонажей наиболее привлекающих исследователей является Кримхильда. Она вступает в действие нежной юной девушкой, не проявляющей особой жизненной инициативы. Она хороша собой, но её красота, этот прекрасный атрибут, не представляет собой ничего из рядя вон выходящего. Однако в более зрелом возрасте она добивается смерти братьев и собственноручно обезглавливает родного дядю. Сошла ли она с ума или изначально была жестокой? Была ли это месть за мужа или жажда получения сокровища? В «Эдде» Кримхильде соответствует Гудрун, и её жестокости тоже можно поразиться – она приготавливает трапезу из мяса собственных детей. В исследованиях образа Кримхильды центральную роль часто играет тема сокровища. Вновь и вновь обсуждается вопрос о том, что побуждало Кримхильду к действию, желание завладеть сокровищем или стремление отомстить за Зигфрида, и какой из двух мотивов древнее. В. Шредер подчиняет тему сокровища идее мести, усматривая важность «золота Рейна» не в богатстве, а в его символической ценности для Кримхильды и мотив сокровища неотделим от мотива мести. Кримхильда - никудышная мать, алчная, дьяволица, не женщина, даже не человек. Но она также - трагическая героиня, утратившая мужа и честь, примерная мстительница.
Зигфрид - идеальный герой «Песни о Нибелунгах». Королевич с Нижнего Рейна, сын нидерландского короля Зигмунда и королевы Зиглинды, победитель нибелунгов, овладевший их кладом - золотом Рейна, наделен всеми рыцарскими достоинствами. Он благороден, храбр, учтив. Долг и честь для него превыше всего. Авторы «Песни о Нибелунгах» подчеркивают его необыкновенную привлекательность и физическую мощь. Само его имя, состоящее ив двух частей (Sieg - победа, Fried - мир), - выражает национальное немецкое самосознание в пору средневековых распрей. Несмотря на свой юный возраст, он побывал во многих странах, стяжав славу отвагою и мощью. Зигфрид наделен могучей волей к жизни, крепкой верой в себя и вместе с тем он живет страстями, которые пробуждаются в нем властью туманных видений и смутных мечтаний. В образе Зигфрида сочетаются архаические черты героя мифов и сказок с манерами поведения рыцаря-феодала, честолюбивого и задиристого. Обиженный поначалу недостаточно дружеским приемом, он дерзит и грозит королю бургундов, посягая на его жизнь и трон. Вскоре смиряется, вспомнив о цели своего приезда. Характерно, что королевич беспрекословно служит королю Гунтеру, не стыдясь стать его вассалом. В этом сказывается не только желание заполучить в супруги Кримхильду, но и пафос верного служения сюзерену, неизменно присущий средневековому героическому эпосу.
Все герои «Песни о Нибелунгах глубоко трагичны. Трагична судьба Кримхильды, счастье которой разрушают Гунтер, Брюнхильда и Хаген. Трагична судьба бургундских королей, погибающих на чужбине, а также ряда других персонажей поэмы.
В «Песни о Нибелунгах» мы находим правдивую картину злодеяний феодального мира, предстающего перед читателем как некое мрачное разрушительное начало, а также осуждение этих столь обычных для феодализма злодеяний. И в этом прежде всего проявляется народность немецкой поэмы, тесно связанной с традициями немецкого былевого эпоса.

5. Французский героический эпос. "Песнь о Роланде"

Из всех национальных эпосов феодального средневековья наиболее цветущим и разнообразным является эпос французский. Он дошел до нас в виде поэм (общим числом около 90), из которых древнейшие сохранились в записях XII века, а наиболее поздние относятся к XIV веку Поэмы эти именуются "жестами" (от французского "chansons de geste", что буквально значит "песни о деяниях" или "песни о подвигах"). Они имеют различный объем - от 1000 до 2000 стихов - и состоят из неравной длины (от 5 до 40 стихов) строф или "тирад", называемых также "лэссами" (laisses). Строки связаны между собой ассонансами, которые позднее, начиная с XIII века, сменяются точными рифмами. Поэмы эти предназначались для пения (или, точнее, декламации нараспев). Исполнителями этих поэм, а нередко и составителями их были жонглеры - странствующие певцы и музыканты.
Три темы составляют основное содержание французского эпоса:
1) оборона родины от внешних врагов - мавров (или сарацин), норманнов, саксов и т. д.;
2) верная служба королю, охрана его прав и искоренение изменников;
3) кровавые феодальные распри.

Из всего французского эпоса вообще самой замечательной является «Песнь о Роланде», поэма, имевшая европейский резонанс и представляющая собой одну из вершин средневековой поэзии.
Поэма повествует о героической гибели графа Роланда, племянника Карла Великого, во время битвы с маврами в Ронсевальском ущелье, о предательстве отчима Роланда, Ганелона, которое явилось причиной этой катастрофы, и о мести Карла Великого за гибель Роланда и двенадцати пэров.
«Песнь о Роланде» возникла около 1100 г., незадолго до первого крестового похода. Неизвестный автор был не лишен некоторой образованности (в объеме, доступном многим жонглерам того времени) и, без сомнения, вложил в переработку старых песен на ту же тему, как в сюжетном, так и в стилистическом отношении, немало своего; но главная его заслуга состоит не в этих добавлениях, а именно в том, что он сохранил глубокий смысл и выразительность старинного героического предания и, связав его мысли с живой современностью, нашел для их выражения блестящую художественную форму.
Идейный замысел сказания о Роланде выясняется из сопоставления «Песни о Роланде» с теми историческими фактами, которые лежат в основе этого предания. В 778 г. Карл Великий вмешался во внутренние раздоры испанских мавров, согласившись помочь одному из мусульманских царей против другого. Перейдя Пиренеи, Карл взял несколько городов и осадил Сарагосу, но, простояв под ее стенами несколько недель, должен был ни с чем вернуться во Францию. Когда он возвращался назад через Пиренеи, баски, раздраженные прохождением через их поля и села чужих войск, устроили в Ронсевальском ущелье засаду и, напав на арьергард французов, перебили многих из них; по словам историографа Карла Великого Эгинхарда, в числе других знатных лиц погиб «Хруотланд, маркграф Бретани». После этого, добавляет Эгинхард, баски разбежались, и покарать их не удалось.
Непродолжительная и безрезультатная экспедиция в северную Испанию, не имевшая никакого отношения к религиозной борьбе и закончившаяся не особенно значительной, но все же досадной военной неудачей, была превращена певцами-сказителями в картину семилетней войны, завершившейся завоеванием всей Испании, далее - ужасной катастрофы при отступлении французской армии, причем и здесь врагами оказались не христиане-баски, а все те же мавры, и, наконец, картину мести со стороны Карла в форме грандиозной, поистине «мировой» битвы французов с соединенными силами всего мусульманского мира.
Эпическая песня на данной ступени развития, расширяясь в картину устоявшегося общественного уклада, превратилась в эпопею. Наряду с этим, однако, в ней сохранились многие общие черты и приемы устной народной поэзии, как, например, постоянные эпитеты, готовые формулы для «типических» положений, прямое выражение оценок и чувств певца по поводу изображаемого, простота языка, особенно синтаксиса, совпадение конца стиха с концом предложения и т. п.
Главные действующие лица поэмы – Роланд и Ганелон.
Роланд в поэме - могучий и блестящий рыцарь, безупречный в выполнении вассального долга, сформулированного поэтом так:
Вассал сеньору служит своему, Он терпит зимний холод и жару, Кровь за него не жаль пролить ему.
Он в полном смысле слова - образец рыцарской доблести и благородства. Но глубокая связь поэмы с народно-песенным творчеством и народным пониманием героизма сказалась в том, что все рыцарские черты Роланда даны поэтом в очеловеченном, освобожденном от сословной ограниченности виде. Роланду чужды эгоизм, жестокость, алчность, анархическое своеволие феодалов. В нем чувствуется избыток юных сил, радостная вера в правоту своего дела и в свою удачу, страстная жажда бескорыстного подвига. Полный гордого самосознания, но вместе с тем чуждый какой-либо спеси или своекорыстия, он целиком отдает свои силы служению королю, народу, родине.
Ганелон не просто изменник, но выражение некоего мощного злого начала, враждебного всякому общенародному делу, олицетворение феодального, анархического эгоизма. Это начало в поэме показано во всей его силе, с большой художественной объективностью. Ганелон изображен отнюдь не каким-нибудь физическим и нравственным уродом. Это величавый и смелый боец. Когда Роланд предлагает отправить его послом к Марсилию, Ганелон не пугается этого поручения, хотя и знает, насколько оно опасно. Но, приписывая и другим те же побуждения, которые являются основными для него самого, он предполагает, что Роланд имел намерение погубить его.
Содержание «Песни о Роланде» одушевляется ее национально-религиозной идеей. Но эта проблема не является единственной, также с огромной силой отразились социально-политические противоречия, характерные для интенсивно развивающегося в X-XI вв. феодализма. Эта вторая проблема вводится в поэму эпизодом предательства Ганелона. Поводом для включения этого эпизода в сказание могло явиться желание певцов-сказителей объяснить внешней роковой причиной поражение «непобедимой» армии Карла Великого. В «Песни о Роланде» не столько раскрывается чернота поступка отдельного предателя - Ганелона, сколько разоблачается гибельность для родной страны того феодального, анархического эгоизма, представителем которого, в некоторых отношениях блестящим, является Ганелон.

6. Испанский героический эпос. "Песнь о моем Сиде".

В испанском эпосе нашла отражение специфика истории Испании раннего средневековья. В 711 г. произошло вторжение в Испанию мавров, которые в течение нескольких лет овладели почти всем полуостровом. Испанцам удалось удержаться лишь на крайнем севере, в горах Кантабрии, где образовалось королевство Астурия. Однако сразу же вслед за этим началась «реконкиста», т. е. отвоевание страны испанцами.
Королевства – Астурия, Кастилия и леон, Наварра и др. – иногда дробясь, а иногда и объединяясь, воевали то с маврами,то друг с другом, в последнем случае вступая иногда в союз с маврами против своих соотечественников. Решительные успехи в реконкисте Испания сделала в 11-12 веках в основном благодаря энтузиазму народных масс. Хотя реконкистой руководила высшая знать, получавшая наибольшую часть отвоеванных у мавров земель, ее главной движущей силой были крестьянство, горожане и близкие к ним мелкие дворяне. В X в. развернулась борьба между старым, аристократическим королевством Леон и подвластной ему Кастилией, в результате которой Кастилия добилась полной политическтй независимости. Подчинение леонским судьям, применявшим старинные, крайне реакционные законы, тяготило вольнолюбивое кастильское рыцарство, но теперь у него появились новые законы. По этим законам звание и права рыцарей были распространены на всех, кто ходил в поход против мавров на коне, хотя бы он был совсем низкого происхождения. Однако в конце XI в. кастильские свободы сильно пострадали, когда на престол взошел Альфонс VI, который в молодости был королем Леона и теперь окружил себя старой леонской знатью. Антидемократические тенденции при этом короле еще более усилились вследствие притока в Кастилию французских рыцарей и духовенства. Первые стремились туда под предлогом оказания помощи испанцам в их борьбе с маврами, вторые - якобы для организации церкви в отвоеванных у мавров землях. Но в результате этого французские рыцари захватывали лучшие наделы, а монахи - самые богатые приходы. Те и другие, прибыв из страны, где феодализм имел гораздо более развитую форму, насаждали в Испании феодально-аристократические навыки и понятия. Все это делало их ненавистными местному населению, которое они жестоко эксплуатировали, вызвало ряд восстаний и на долгое время внушило испанскому народу недоверие и враждебность к французам.
Эти политические события и отношения широко отразились в испанском героическом эпосе, тремя основными темами которого являются:
1) борьба с маврами, имеющая целью отвоевание родной земли;
2) раздоры между феодалами, изображаемые как величайшее зло для всей страны, как оскорбление нравственной правды и измена родине;
3) борьба за свободу Кастилии, а затем за ее политическое первенство, которое рассматривается как залог окончательного разгрома мавров и как база национально-политического объединения всей Испании.
Во многих поэмах эти темы даны не обособленно, а в тесной связи между собой.
Испанский героический эпос развивался аналогично эпосу французскому. Его основу также составили краткие эпизодические песни лирико-эпического характера и устные неоформленные предания, возникшие в дружинной среде и вскоре сделавшиеся общим достоянием народа; и точно так же, примерно в X в., когда начал складываться испанский феодализм и впервые наметилось чувство единства испанской нации, этот материал, попав в руки жонглеров-хугларов, путем глубокой стилистической переработки оформился в виде больших эпических поэм. Расцвет этих поэм, в течение долгого времени являвшихся «поэтической историей» Испании и выражавших самосознание испанского народа, приходится на XI-XIII вв., но после этого еще два столетия они продолжают интенсивную жизнь и замирают лишь в XV в., уступая место новой форме народного эпического предания - романсам.
Испанские героические поэмы по форме и по способу исполнения подобны французским. Они стоят из серии строф неравной длины, связанных ассонансами. Однако метрика их иная: они написаны народным, так называемым неправильным, размером - стихами с неопределенным количеством слогов - от 8 до 16.
В отношении стиля испанский эпос тоже сходен с французским. Однако он отличается более сухим и деловым способом изложения, обилием бытовых черт, почти полным отсутствием гиперболизма и элемента сверхъестественного - как сказочного, так и христианского.
Вершину испанского народного эпоса образуют сказания о Сиде. Руй Диас, прозванный Сидом, является историческим лицом. Он родился между 1025 и 1043 г. Его прозвище - слово арабского происхождения, означающее «господин» («сеид»); это титулование нередко давалось испанским сеньорам, имевшим в числе своих подданных также и мавров: Руй -сокращенная форма имени Родриго. Сид принадлежал к высшей кастильской знати, был начальником всех войск короля Кастилии Санчо II и ближайшим его помощником в войнах, которые король вел как с маврами, так и со своими братьями и сестрами. Когда Санчо погиб во время осады Саморы и на престол вошел его брат Альфонс VI, проведший молодые годы в Леоне, между новым королем, благоволившим к леонской знати, и этим последним установились враждебные отношения, и Альфонс, воспользовавшись ничтожным предлогом, в 1081 г. изгнал Сида из Кастилии.
Некоторое время Сид служил со своей дружиной наемником у разных христианских и мусульманских государей, но затем благодаря чрезвычайной своей ловкости и мужеству стал самостоятельным властителем и отвоевал у мавров княжество Валенсию. После этого он помирился с королем Альфонсом и стал действовать в союзе с ним против мавров.
Несомненно, что еще при жизни Сида начали слагаться песни и сказания о его подвигах. Эти песни и рассказы, распространившись в народе, вскоре стали достоянием хугларов, один из которых около 1140 г. сложил о нем поэму.
Содержание:
«Песнь о Сиде», содержащая 3735 стихов, распадается на три части. В первой (называемой исследователями «Песнью об изгнании») изображаются первые подвиги Сида на чужбине. Сначала он добывает деньги для похода, заложив евреям-ростовщикам под видом фамильных драгоценностей сундуки, наполненные песком. Затем, собрав отряд в шестьдесят воинов, он заезжает в монастырь Сан-Педро де Карденья, чтобы проститься с находящимися там женой и дочерьми. После этого он едет в мавританскую землю. Прослышав о его изгнании, люди стекаются под его знамена. Сид одерживает ряд побед над маврами и после каждой из них отсылает часть добычи королю Альфонсу.
Во второй части («Песнь о свадьбе») изображается завоевание Сидом Валенсии. Видя его могущество и тронутый его дарами, Альфонс мирится с Сидом и разрешает его жене и детям перебраться к нему в Валенсию. Затем происходит свидание Сила с самим королем, который выступает сватом, предлагая Сиду в зятья знатных инфантов де Каррион. Сил, хотя и неохотно, соглашается на это. Он дарит зятьям два своих боевых меча и дает за дочерьми богатое приданое. Следует описание пышных свадебных торжеств.
В третьей части («Песнь о Корпес») рассказывается следующее. Зятья Сида оказались ничтожными трусами. Не стерпев насмешек Сида и его вассалов, они решили выместить обиду на его дочерях. Под предлогом показать жен своей родне они снарядились в путь. Доехав до дубовой рощи Корпес, зятья сошли с коней, жестоко избили своих жен и оставили их привязанными к деревьям. Несчастные погибли бы, если бы не племянник Сида Фелес Муньос, который разыскал и привез их домой. Сид требует мщения. Король созывает кортесы, чтобы судить виновных. Сид является туда, завязав свою бороду, чтобы кто-нибудь не оскорбил его, дернув за бороду. Дело решается судебным поединком («божий суд»). Бойцы Сида побеждают ответчиков, и Сид торжествует. Он развязывает свою бороду, и все дивятся его величавому виду. К дочерям Сида сватаются новые женихи - принцы Наварры и Арагона. Поэма кончается славословием Сиду.
В общем поэма более точна в историческом отношении, чем какой-либо другой из известных нам западноевропейских эпосов.
Этой точности соответствует общий правдивый тон повествования, обычный для испанских поэм. Описания и характеристики свободны от всякой приподнятости. Лица, предметы, события изображаются просто, конкретно, с деловитой сдержанностью, хотя этим не исключается иногда большая внутренняя теплота. Почти совсем нет поэтических сравнений, метафор. Совершенно отсутствует христианская фантастика, если не считать явления Сиду во сне, накануне его отъезда, архангела Михаила. Совсем нет также гиперболизма в изображении боевых моментов. Изображения единоборств очень редки и носят менее жестокий характер, чем во французском эпосе; преобладают массовые схватки, причем знатные лица иногда погибают от руки безыменных воинов.
В поэме отсутствует исключительность рыцарских чувств. Певец откровенно подчеркивает важность для бойца добычи, наживы, денежной базы всякого военного предприятия. Примером может служить тот способ, каким в начале поэмы Сид раздобыл деньги, необходимые для похода. Певец никогда не забывает упомянуть о размере военной добыче, о доле, доставшейся каждому бойцу, о части, отосланной Сидом королю. В сцене тяжбы с инфантами де Каррион Сид прежде всего требует возвращения мечей и приданого, а затем уже поднимает вопрос об оскорблении чести. Он все время ведет себя как расчетливый, разумный хозяин.
В соответствии с бытовыми мотивами подобного рода видную роль играет семейная тематика. Дело не только в том, какое место занимают в поэме история первого замужества дочерей Сида и яркая концовка картины второго, счастливого брака их, но и в том, что семейные, родственные чувства со всей их задушевной интимностью постепенно выступают в поэме на первый план.
Образ Сида: Сид представлен, вопреки истории, только «инфансоном», т. е. рыцарем, имеющим вассалов, но не принадлежащим к высшей знати. Он изображен исполненным самосознания и достоинства, но вместе с тем добродушия и простоты в обращении со всеми, чужд всякой аристократической спеси. Нормы рыцарской практики неизбежным образом определяют основные линии деятельности Сида, но не его личный характер: сам он, максимально свободный от рыцарских замашек, выступает в поэме как подлинно народный герой. И так же не аристократичны, а народны все ближайшие помощники Сида -Альвар Фаньес, Фелес Муньос, Перо Бермудес и др.
Эта демократизация образа Сида и глубоко демократический народный тон поэмы о нем имеют своим основанием отмеченный выше народный характер реконкисты.

В период классического, или высокого Средневековья, Западная Европа начала преодолевать затруднения и возрождаться. С X века укрупнились государственные структуры, что позволило собирать более многочисленные армии и до некоторой степени прекратить набеги и грабежи. Миссионеры принесли христианство в страны Скандинавии, Польши, Богемии, Венгрии, так что и эти государства вошли в орбиту западной культуры.

Наступившая относительная стабильность обеспечила возможность быстрого подъема городов и экономики. Жизнь стала меняться к лучшему, в городах расцветала своя культура и духовная жизнь. Большую роль в этом играла церковь, которая тоже развивалась, совершенствовала свое учение и организацию.

Экономический и социальный взлет после 1000 г. начался со строительства. Как говорили современники: «Европа покрылась новым белым платьем церквей». На базе художественных традиций Древнего Рима и прежних варварских племен возникло романское, а позже блестящее готическое искусство, причем развивалась не только архитектура и литература, но и другие виды искусства - живопись, театр, музыка, скульптура.

В это время окончательно сложились феодальные отношения, уже завершился процесс становления личности (XII в.). Существенно расширился кругозор европейцев благодаря ряду обстоятельств (это эпоха крестовых походов за пределы Западной Европы: знакомство с жизнью мусульман, Востока, с более высоким уровнем развития). Эти новые впечатления обогатили европейцев, расширился их кругозор и в результате путешествий купцов (Марко Поло путешествовал в Китай и по возвращении написал книгу, знакомя с китайской жизнью, традициями). Расширение кругозора ведет к формированию нового мировосприятия. Благодаря новым знакомствам, впечатлениям люди начали понимать, что земная жизнь не бесцельна, обладает большой значимостью, мир природы богат, интересен, не создает ничего плохого, он божественен, достоин изучения. Поэтому начали развиваться науки.

Литература

Особенности литературы этой поры:

1) Соотношение между церковной и светской литературой решительно изменяется в пользу светской. Формируются и процветают новые сословные направления: рыцарская и городская литература.

2) Расширилась сфера литературного употребления народных языков: в городской литературе предпочитают народный язык, даже церковная литература обращается к народным языкам.

3) Литература обретает абсолютную самостоятельность по отношению к фольклору.

4) Возникает и успешно развивается драматургия.

5) Продолжает развитие жанр героического эпоса. Возникает ряд жемчужин героического эпоса: "Песнь о Роланде", "Песнь о моём Сиде", "Песнь о Небелунге".

Героический эпос.

Героический эпос - один из наиболее характерных и популярных жанров европейского средневековья. Во Франции он существовал в виде поэм, называвшихся жестами, т. е. песнями о деяниях, подвигах. Тематическую основу жест составляют реальные исторические события, большинство из которых относится к VIII - X вв. Вероятно, сразу же после этих событий возникли предания и легенды о них. Возможно также, что предания эти первоначально существовали в виде кратких эпизодических песен или прозаических рассказов, сложившихся в дорыцарской дружинной среде. Однако очень рано эпизодические сказания вышли за рамки этой среды, распространились в народных массах и превратились в достояние всего общества: им с одинаковым восторгом внимало не только воинское сословие, но и духовенство, купечество, ремесленники, крестьяне.

Поскольку изначально эти народные сказания предназначались для устного напевного исполнения жонглерами, последние подвергали их интенсивной обработке, которая заключалась в расширении сюжетов, в их циклизации, во введении вставных эпизодов, иногда очень больших, разговорных сцен и т. п. В результате краткие эпизодические песни приняли постепенно вид сюжетно- и стилистически-организованных поэм - жест. Кроме того, в процессе сложного развития некоторые из этих поэм подвергались заметному влиянию церковной идеологии и все без исключения - влиянию идеологии рыцарской. Поскольку рыцарство обладало высоким авторитетом для всех слоев общества, героический эпос приобрел широчайшую популярность. В отличие от латинской поэзии, практически предназначенной для одних только клириков, жесты создавались по-французски и были понятны всем. Ведя происхождение из раннего средневековья, героический эпос принял классическую форму и пережил период активного бытования в XII, XIII и отчасти XIV в. К этому же времени относится и его письменная фиксация. Жесты принято разделять на три цикла:

1) цикл Гильома д"Оранж (иначе: цикл Гарена де Монглан - по имени прадеда Гильома);

2) цикл “мятежных баронов” (иначе: цикл Доона де Майанс);

3) цикл Карла Великого, короля Франции. Тема первого цикла - бескорыстная, движимая лишь любовью к родине служба верных вассалов из рода Гильома слабому, колеблющемуся, часто неблагодарному королю, которому постоянно угрожают то внутренние, то внешние враги.

Темой второго цикла является мятеж гордых и независимых баронов против несправедливого короля, а также жестокие распри баронов между собой. Наконец, в поэмах третьего цикла (“Паломничество Карла Великого”, “Борта Большеногая” и др.) воспевается священная борьба франков против “язычников”- мусульман и героизируется фигура Карла Великого, предстающего как средоточие добродетелей и оплот всего христианского мира. Самой замечательной поэмой королевского цикла и всего французского эпоса является "Песнь о Роланде", запись которой относится к началу XII в.

Особенности героического эпоса:

1) Эпос создавался в условиях развития феодальных отношений.

2) Эпическая картина мира воспроизводит феодальные отношения, идеализирует сильное феодальное государство и отражает христианские верования, христианские идеалы.

3) В отношении истории, историческая основа просматривается четко, но при этом она идеализируется, гиперболизируется.

4) Богатыри - защитники государства, короля, независимости страны и христианской веры. Всё это трактуется в эпопее как общенародное дело.

5) Эпопея связана с фольклорной сказкой, с историческими хрониками, иногда с рыцарским романом.

6) Эпопея сохранилась в странах континентальной Европы (Германии, Франции).

Героический эпос - один из наиболее характерных и популярных жанров европейского средневековья. Во Франции он существовал в виде поэм, называвшихся жестами, т. е. песнями о деяниях, подвигах. Тематическую основу жест составляют реальные исторические события, большинство из которых относится к VIII - X вв. Вероятно, сразу же после этих событий возникли предания и легенды о них. Возможно также, что предания эти первоначально существовали в виде кратких эпизодических песен или прозаических рассказов, сложившихся в дорыцарской дружинной среде. Однако очень рано эпизодические сказания вышли за рамки этой среды, распространились в народных массах и превратились в достояние всего общества: им с одинаковым восторгом внимало не только воинское сословие, но и духовенство, купечество, ремесленники, крестьяне.

Поскольку изначально эти народные сказания предназначались для устного напевного исполнения жонглерами, последние подвергали их интенсивной обработке, которая заключалась в расширении сюжетов, в их циклизации, во введении вставных эпизодов, иногда очень больших, разговорных сцен и т. п. В результате краткие эпизодические песни приняли постепенно вид сюжетно- и стилистически-организованных поэм - жест. Кроме того, в процессе сложного развития некоторые из этих поэм подвергались заметному влиянию церковной идеологии и все без исключения - влиянию идеологии рыцарской. Поскольку рыцарство обладало высоким авторитетом для всех слоев общества, героический эпос приобрел широчайшую популярность. В отличие от латинской поэзии, практически предназначенной для одних только клириков, жесты создавались по-французски и были понятны всем. Ведя происхождение из раннего средневековья, героический эпос принял классическую форму и пережил период активного бытования в XII, XIII и отчасти XIV в. К этому же времени относится и его письменная фиксация. Жесты принято разделять на три цикла:

1) цикл Гильома д"Оранж (иначе: цикл Гарена де Монглан - по имени прадеда Гильома);

2) цикл “мятежных баронов” (иначе: цикл Доона де Майанс);

3) цикл Карла Великого, короля Франции. Тема первого цикла - бескорыстная, движимая лишь любовью к родине служба верных вассалов из рода Гильома слабому, колеблющемуся, часто неблагодарному королю, которому постоянно угрожают то внутренние, то внешние враги.

Темой второго цикла является мятеж гордых и независимых баронов против несправедливого короля, а также жестокие распри баронов между собой. Наконец, в поэмах третьего цикла (“Паломничество Карла Великого”, “Борта Большеногая” и др.) воспевается священная борьба франков против “язычников”- мусульман и героизируется фигура Карла Великого, предстающего как средоточие добродетелей и оплот всего христианского мира. Самой замечательной поэмой королевского цикла и всего французского эпоса является "Песнь о Роланде", запись которой относится к началу XII в.

Особенности героического эпоса:

1) Эпос создавался в условиях развития феодальных отношений.

2) Эпическая картина мира воспроизводит феодальные отношения, идеализирует сильное феодальное государство и отражает христианские верования, христианские идеалы.

3) В отношении истории, историческая основа просматривается четко, но при этом она идеализируется, гиперболизируется.

4) Богатыри – защитники государства, короля, независимости страны и христианской веры. Всё это трактуется в эпопее как общенародное дело.

5) Эпопея связана с фольклорной сказкой, с историческими хрониками, иногда с рыцарским романом.

6) Эпопея сохранилась в странах континентальной Европы (Германии, Франции).

В раннее средневековье развивается устная поэзия, особенно героический эпос, в основе реальные события, оставшиеся в памяти людей военные походы и великие герои. Эпос , Chanson de geste (букв. «песнь о деяниях») – жанр французской средневековой литературы, песнь о деяниях героев и королей прошлого («Песнь о Роланде», цикл о короле Артуре и рыцарях Круглого стола). Его назначение – воспевание моральных ценностей рыцарства: долг перед сюзереном, служение Церкви и Прекрасной даме, верность, честь, храбрость.

Все произведения средневекового героического эпоса относятся к раннему (англосаксонский «Беовульф») и классическому средневековью (исландские песни «Старшей Эдды» и немецкая «Песнь о Нибелунгах»). В эпосе описания исторических событий соседствуют с мифом и сказкой, историческое и фантастическое в равной мере принимаются за правду. Эпические поэмы не имеют автора: люди, которые переработали и дополнили поэтический материал, не осознавали себя в качестве авторов написанных ими произведений.

«Беовульф» – древнейшая англосаксонская эпическая поэма, ее действие происходит в Скандинавии. Текст создан в начале VIII в. Действие поэмы начинается в Дании, где правит король Хродгар. Над его страной нависла беда: каждую ночь чудовище Грендель пожирает воинов. Из земли гаутов (в Южной Швеции), где правит доблестный король Хигелак, спешит на помощь в Данию с четырнадцатью войнами богатырь Беовульф. Он сражает Гренделя:

Враг приближался;

Над возлежащим

Он руку простер,

Вспороть намерясь

Когтистой лапой

Грудь храбросердого,

Но тот, проворный,

Привстав на локте,

Кисть ему стиснул,

И понял грозный

Пастырь напастей,

Что на земле

Под небесным сводом

Еще не встречал он

Руки человечьей

Сильней и тверже;

Душа содрогнулась,

И сердце упало,

Но было поздно

Бежать в берлогу,

В логово дьявола;

Ни разу в жизни

С ним не бывало

Того, что случилось

В этом чертоге.

Но на Данию снова нагрянула беда: мать Гренделя пришла мстить за смерть сына. С древним мечом и в непробиваемых доспехах Беовульф ныряет в гиблое болото и на самом дне наносит чудовищу сокрушительный удар. В конце поэмы трон гаутов после смерти Хигелака занимает Беовульф. Ему приходится спасать свой народ от крылатого змея, разъяренного похищением сокровищ. Победив змея, Беовульф погибает от смертельной раны, завещав свои доспехи Виглафу, единственному воину, не бросившему его в беде. В конце поэмы провозглашается вечная слава Беовульфу.

«Старшая Эдда» представляет собой сборник древнеисландских песен, песен о богах – о Хюмире, о Трюме, о Альвисе и героях скандинавской мифологии и истории, которые сохранились в рукописях, датируемых второй пол. XIII в. Предыстория рукописи так же неизвестна, как и предыстория рукописи «Беовульфа». Обращает на себя внимание разностильность песен, трагических и комических, элегических монологов и драматизированных диалогов, поучения сменяются загадками, прорицания – повествованиями о начале мира. Песни о богах содержат богатейший мифологический материал, а песни о героях повествуют о добром имени и посмертной славе героев:

Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но знаю одно,

что вечно бессмертно:

умершего слава.

(из «Речи Высокого»).

«Песнь о Нибелунгах» –средневековая эпическая поэма, относимая к германскогому эпосу, из 39 песен («авентюр»). Она содержит предания, восходящие ко времени Великого переселения народов и создания германских королевств на территории Западной Римской империи. Она записана неизвестным автором в конце XII – начале XIII вв. В земле бургундов живет девушка необыкновенной красоты по имени Кримхильда. Славятся доблестью три ее брата: Гунтер, Гернот и Гизельхер, а также их вассал Хаген. Зигфрид, сын нидерландского короля Зигмунда, завоеватель огромного клада Нибелунгов (с тех пор сам Зигфрид и его дружина зовутся Нибелунгами) – меча Бальмунга и плаща-невидимки – прибыл в Бургундию бороться за руку Кримхильды. Только после множества испытаний (победа над саксами и датчанами, победа над воительницей Брюнхильдой, в которую влюблен Гунтер) Зигфриду позволено жениться на возлюбленной. Но недолго длится счастье молодых. Королевы ссорятся, Хаген выведывает у Кримхильды слабое место Зигфрида (его «геркулесовой пятой» оказалась метка на спине, во время омывания в крови дракона на спину упал липовый листок):

Мой муж, – она сказала, – и храбр, и полон сил.

Однажды под горою дракона он сразил,

В его крови омылся и стал неуязвим…

Когда в крови дракона он омываться стал,

Листок с соседней липы на витязя упал

И спину меж лопаток на пядь прикрыл собой.

Вот там, увы, и уязвим супруг могучий мой.

После этого признания Хаген убивает Зигфрида на охоте. С этих пор бургунды зовутся нибелунгами, так как сокровища Зигфрида переходят им в руки. Погоревав 13 лет и выйдя замуж за владыку гуннов Этцеля, Кримхильда выманивает братьев и Хагена в гости и убивает всех до одного. Так она мстит за смерть любимого мужа и убивает всех нибелунгов.

Французский героический эпос. Замечательный образец средневекового народно-героического эпоса – «Песнь о Роланде» . Во Франции получили широкое распространение «песни о деяниях», бытовавшие в рыцарской среде. Всего их насчитывается около ста, образующих с точки зрения сюжета и тематики три группы: в центре первой – король Франции, мудрый монарх; в центре второй – его верный вассал; в центре третьей – напротив, мятежный феодал, не подчиняющийся королю. В основе "Песни о Роланде", самой знаменитой среди героических песен, – реальное историческое событие, кратковременный поход Карла Великого против басков в 778 г. После успешного семилетнего похода в мавританскую Испанию император франков Карл Великий завоевывает все города сарацинов (арабов), кроме Сарагосы, где правит царь Марсилий. Послы Марсилия предлагают французам богатства и говорят, что Марсилий готов стать вассалом Карла. Бретонский граф Роланд не верит сарацинам, но его недруг граф Гвенелон настаивает на другом решении и едет как посол к Марсилию, замышляя погубить Роланда и советуя Марсилию напасть на ариергард армии Карла Великого. Возвратившись в лагерь, изменник говорит, что Марсилий согласен стать христианином и вассалом Карла. Роланда назначают начальником ариергарда, и он берет с собой только 20 тысяч человек. Они попадают в засаду в Ронсевальском ущелье и вступают в бой с превосходящими силами сарацинов. В конце концов они погибают, Карл слишком поздно замечает неладное и возвращаетсяв Ронсеваль, чтобы разгромить коварного врага и обвинить Гвенелона в измене.

Испанский героический эпос. Испанский эпос во многом близок французскому, а искусство испанских эпических певцов-хугларов – имеет много общего с искусством французских жонглеров. Испанский эпос также базируется в основном на историческом предании; еще больше, чем французский, он сосредоточен вокруг темы реконкисты, войны с маврами. Лучший и при этом полнее всего сохранившийся памятник испанской эпической поэзии – «Песнь о моем Сиде» . Дошедшая до нас в единственном списке, составленном в 1307 г. неким Педро Аббатом, поэма героического эпоса, по-видимому, сложилась около 1140 г., меньше чем через полвека после смерти самого Сида. Сид – знаменитый деятель реконкисты Родриго (Руй) Диас де Бивар (1040 – 1099). Сидом его называли арабы (от араб. сеид – «господин»). Основная цель его жизни – освобождение родной земли от владычества арабов. Вопреки исторической правде Сид изображен рыцарем, имеющим вассалов и не принадлежащим к высшей знати. Он превращен в настоящего народного героя, который терпит обиды от несправедливого короля, вступает в конфликты с родовой знатью. По ложному обвинению Сид был изгнан из Кастилии королем Альфонсом VI. Но в конце поэмы Сид не только защищает свою честь, но и роднится с испанскими королями. «Песнь о моем Сиде» дает правдивую картину Испании и в дни мира, и в дни войны. В XIV в. испанский героический эпос приходит в упадок, но его сюжеты продолжают разрабатываться в романсах – коротких лиро-эпических поэмах, во многом аналогичных североевропейским балладам.

Средневековая литература в своем высшем эстетическом выражении представлена героическим эпосом - «Слово о полку Игореве», «Песнь о Роланде», «Песнь о нибелунгах», «Шахнаме» Фирдоуси, а также богатейшей рыцарской поэзией, в которой слились Запад и Восток. Лирика трубадуров, романы труверов, лирика Саади, Хафиза, Омара Хайяма, поэма «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели, поэмы Низами.

На христианском Западе возникла и литература церковная, произведения благочестивых клириков, служителей культа, которые в темных кельях монастырей при свете лампады слагали немудреные легенды о чудесах, творимых святыми, о чудодейственных иконах, о видениях, которые являлись христианским праведникам. На Руси в XII веке широко читалось «Хождение Богородицы по мукам» - яркое и пугающее описание картин ада. Высшим завершением этого типа литературы стала знаменитая поэма Данте «Божественная комедия».

Кроме этих благочестивых литературных творений, ходили в народе грубоватые новеллы, слагаемые торговым и ремесленным людом городов. Во Франции эти новеллы называли фаблио (побасенка), в Германии - шванками. Это были насмешливые повествования о каком-нибудь незадачливом мужичке, обманутом чертом (горожане-ремесленники свысока смотрели на неотесанного мужика-селянина), о каком-нибудь корыстном попике. Иногда насмешка поднималась и до дворца и крупных вельмож. Ярким образцом городской сатирической поэзии была средневековая «Поэма о Лисе», рассказывавшая о хитреце и негоднике Лисе, от проделок которого страдал мелкий люд (куры, зайцы). Поэма осмеивала под видом зверей и дворян, и вельмож (медведь Брён), и духовенство, вплоть до папы римского.

Право, хочется назвать XII век в истории мировой культуры веком гениальным. В это время создаются лучшие произведения поэзии - героические сказания о Роланде, Зихфриде, Сиде Кампеадоре, о нашем русском князе Игоре. В это время пышным цветом расцветает рыцарская литература. Обогащенная связями с Востоком в его арабо-иранском культурном соцветии, она выдвигает на мировую арену на юге Франции, в Провансе, - трубадуров, на ее севере - труверов, в Германии миннезингеров (певцов любви). Роман безвестных авторов «Тристан и Изольда» и поэма «Витязь в тигровой шкуре» грузинского поэта Шота Руставели, кажется, особенно ярко представляют эту часть мировой культуры.

Начнем с героических сказаний.

Песнь о Роланде

Король наш Карл, великий император.
Провоевал семь лет в стране испанской.
Весь этот горный край до моря занял.
Взял приступом все города и замки,
Поверг их стены и разрушил башни.
Не сдали только Сарагосу мавры.
Марсилий-нехристь там царит всевластно.
Чтит Магомета, Аполлена славит.
Но не уйдет он от Господней кары.
А ой!
«Песнь о Роланде»

Знаменитая «Песнь о Роланде» дошла до нас в рукописи середины XII века. Найдена она была случайно в библиотеке университета в Оксфорде и впервые опубликована в Париже в 1837 году. С этого времени началось ее триумфальное шествие по странам мира. Ее издают и переиздают в переводах и в оригинале, изучают в университетах, пишут о ней статьи и книги.

Приведенные в эпиграфе строки требуют пояснения. Карл - лицо историческое. Король германского племени франков (само слово «король» произошло от его имени). Путем завоеваний, битв, походов основал огромное государство, включавшее в себя земли современной Италии, Франции, Германии. В 800 году назвал себя императором. В историю он вошел под именем Карла Великого.

Событие, о котором рассказывается в поэме, произошло в 778 году. Карлу тогда было тридцать шесть лет. В поэме он уже убеленный сединами глубокий старец двухсот лет от роду. Эта деталь знаменательна: поэма имела общенародную аудиторию и отражала общенародные представления об идеальном государе - он должен быть мудр и стар.

Уже с первых стихов поэмы перед нами предстают два враждующих мира: христианский, представителем которого является Карл, наделенный всеми положительными качествами, и Марсилий-нехристь, властитель мавров, иноверцев, а потому, конечно, персонаж крайне отрицательный. Главной его виной является то, что он «чтит Магомета, Аполлена славит». Как видим, представление автора поэмы о магометанстве самое поверхностное, как и об античной мифологии. Бог искусств и солнечного света Аполлон, так много давший воображению древнего грека и древнего римлянина, забыт.

Имя его искажено, он соседствует с Магометом. Античная культура, богатая, роскошная, погребена, и лишь слабое эхо ее доносится иногда до слуха народов Западной Европы.

Противники Карла и его воинов мавры. Кто они? Древние греки так называли жителей Мавритании, по цвету их кожи (маурос - темный). Исторически это арабы, захватившие в 711-718 годах Испанию и основавшие в ней несколько государств. В их междоусобные войны вмешался в 778 году франкский король, осадил Сарагосу, но города не взял и вынужден был вернуться восвояси. На обратном пути в Ронсевальском ущелье арьергард его войск попал в засаду. Мавры и местные жители горных районов, баски, перебили отряд, которым командовал племянник Карла Хруотланд, маркграф Бретани. Вот все, что известно науке об этом событии, что сохранили для истории старинные хроники и историк Карла Великого Эгинхард, автор книги «Жизнь Карла» (829-836).

Многие исторические события, большего масштаба и большей исторической важности, чем описанное в «Песни о Роланде», остались за пределами памяти народной, забылись, затерялись в ходе времен, между тем как факты не столь уж значительные, если рассматривать их «с космических» исторических высот, неожиданно ярко и многопланово высвечиваются, и свет их преодолевает века, а иногда и тысячелетия. Вряд ли Троянская война, описанная Гомером, была так уж грандиозна. Были, конечно, события и поважнее. Но человечество помнит и как бы воочию видит то, что происходило у невысокого холма под названием Ида и небольшой речушки под названием Скамандр. В чем же разгадка этого странного обстоятельства? Здесь вступает в свои права искусство.

Стоит поэту своим волшебным словом обозначить далекое или близкое событие, и оно обретает вечную жизнь. В смене дней, в непрестанном движении времени оно как бы останавливается, застывает, сохраняя при этом всю свежесть первозданности. Запечатленное мгновение! Так дошли до нас и живут с нами герои поэм Гомера, так дошла до нас трагедия, разыгравшаяся двенадцать веков тому назад в Ронсевальском ущелье, гак живо и поэтично рисуются нашему воображению были восьмисотлетней давности, запечатленные «Словом о полку Игореве».

«Песнь о Роланде» заканчивается словами: «Турольд умолк». Турольд? Автор поэмы? Переписчик? Человек, собравший воедино поэтические сказания о несчастной судьбе молодого Роланда, ходившие в народе? Никто этого не знает. Только один раз было названо это имя в конце поэмы и нигде больше не повторялось. Так и ушел или, вернее, пришел в вечность этот никому не ведомый человек, как виденье, как бледный призрак, оставив нам свою душу - чувства, мысли, идеалы, которыми жили, надо полагать, его соотечественники и современники.

Поэма сугубо тенденциозна, то есть автор не просто рассказчик, но и прежде всего пропагандист, поставивший своей целью прославить дело христианской церкви и патриотизм французов. Имя христианского Бога постоянно вплетается в суровую вязь рассказа. Без него не обходится ни один шаг, ни один жест и Карла, и Роланда, и всех христианских воинов. Бог помогает Карлу продлить, вопреки всем законам природы, день, чтобы дать ему возможность и время победить и покарать врага, Бог постоянно наставляет его в ратных походах и является как бы инициатором завоеваний Карлом новых земель.

Любопытна в этой связи концовка поэмы. После того как было покончено и с изменником Ганелоном, обрекшим Роланда на гибель от рук мавров, наказаны сами мавры, словом, когда он, Карл, «и гнев излил, и сердце успокоил», и отошел к мирному сну, является к нему посланник Бога и дает новое задание:

«Карл, собирай без промедленья войско
И в Бирскую страну иди походом,
В Энф, город короля Вивьена стольный.
Языческою ратью он обложен.
Ждут христиане от тебя подмоги».
Но на войну идти король не хочет.
Он молвит: «Боже, сколь мой жребий горек!»
Рвет бороду седую, плачет скорбно…

Достоинство поэмы заключено в лирически окрашенных идеях родины, героизма, нравственной стойкости. Франция всегда сопровождается эпитетом «милая», «нежная». Роланд и его воины постоянно помнят о том, что они дети Франции, ее защитники, ее полномочные представители. И эти, я бы сказал, чувства гражданской ответственности окрыляют их, вдохновляют на подвиги:

Да не постигнет Францию позор!
Друзья, за нами правый бой! Вперед!

Гибель Роланда и его отряда была предрешена. Виновен предатель Ганелон. Обиженный на Роланда, он, чтобы отомстить ему, решился на чудовищное злодеяние, предал его врагу, не думая о том, что предает он и свою
«милую Францию». Сказалось своеволие феодалов, сурово осужденное автором поэмы. Народ всегда резко срамил междоусобицы князей, их своекорыстие, пренебрежение к интересам государства. Фигура Ганелона - наглядное олицетворение этого гибельного для страны предательства. Княжеские усобицы терзали и нашу Русь в XII веке и тоже сурово осуждались автором «Слова о полку Игореве».

Но и на Роланде лежит вина. Трагическая вина! Он молод, пылок, самонадеян. Он предан родине, «милой Франции». За нее готов и жизнь отдать. Но слава, честолюбие туманят его взор, не позволяют видеть очевидное. Отряд окружен, враги наседают. Мудрый его товарищ Оливье торопит его протрубить в рог, позвать на помощь. Еще не поздно. Можно еще предотвратить катастрофу:

«О друг Роланд, скорей трубите в рог.
На перевале Карл услышит зов.
Ручаюсь вам, он войско повернет».
Роланд ему в ответ: «Не дай Господь!
Пускай не скажет обо мне никто.
Что от испуга позабыл я долг.
Не посрамлю я никогда свой род».

И сражение состоялось. Автор поэмы долго, обстоятельно, с натуралистическими подробностями описывал ход боя. Не раз ему отказывало чувство меры: так хотелось принизить «нехристей-мавров» и возвысить милых его сердцу французов. (Пять французов убивают четыре тысячи мавров. Их, этих мавров, насчитывается триста четыреста тысяч. Голова Роланда рассечена, из черепа вытекает мозг, но он все еще сражается и т.д. и т.п.)

Наконец Роланд прозревает и берет свой рог. Теперь Оливье его останавливает: поздно!

То никак не к чести.
Я к вам взывал, но внять вы не хотели.

При всей своей дружеской привязанности к Роланду Оливье не может простить ему поражения и даже заверяет, что коль выживет, никогда не позволит своей сестре Альде (нареченной невесте Роланда) стать его женой.

Вы всему виною.
Быть смелым мало, быть разумным должно.
И лучше меру знать, чем сумасбродить.
Французов погубила ваша гордость.

Здесь, конечно, и голос самого автора поэмы. Судит он самонадеянного пылкою юношу, но судом добрым, отеческим. Да. он, конечно, виновен, этот юный воин, по ведь так прекрасна его отвага, так благороден его порыв отдать жизнь за родину. Как рассудить спор двух друзей?

Разумен Оливье. Роланд отважен,
И доблестью один другому равен.

И он мирит их:

Архиепископ спор услышал их.
Златые шпоры в скакуна вонзил.
Подъехал и с упреком говорит:
«Роланд и Оливье, друзья мои.
Пусть вас Господь от ссоры сохранит!
Никто уже не может нас спасти…»

И друзья гибнут. Гибнет весь отряд Роланда. В последний момент он все-таки протрубил в рог. Карл услышал призыв и вернулся. Мавры были разбиты, но Карл был безутешен. Много раз он терял сознание от горя, плакал. Оставшиеся в живых мавры приняли христианство, среди них сама Брамимонда, супруга сарацинского короля Марсилия. Как же было поэту-клирику таким финалом не прославить своего Бога.

Исторические и географические познания поэта были невелики. Он что-то слыхал об античных поэтах Вергилии и Гомере, знает, что жили они когда-то очень давно, их имена занес на страницы своей поэмы:

Там был эмиром Балиган седой.
Вергилия с Гомером старше он.

Этот «ровесник» Гомера и Вергилия собирает великое войско на выручку Марсилию. «Языческие полчища несметны». Кто же в них? Армяне и угличи, авары, нубийцы, сербы, прусы, «орды диких печенегов», славяне и русы. Всех их автор «Песни о Роланде» зачислил в стан язычников. Все они терпят поражение от войск Карла. Христианская вера торжествует, а идолы Аполлена и Магомета терпят великое поругание от своих же адептов:

Стоял там Аполлон, их идол, в гроте.
Они к нему бегут, его поносят:
«За что ты, злобный бог, нас опозорил
И короля на поруганье бросил?
Ты верных слуг вознаграждаешь плохо».
Они сорвали с идола корону.
Потом его подвесили к колонне.
Потом свалили и топтали долго.
Пока он не распался на кусочки…
A Магомет повален в ров глубокий.
Его там псы грызут и свиньи гложут.

Поэма дошла до нас в списках XII века, но создавалась она, видимо, задолго до того. Русы, так называет автор поэмы жителей Руси, приняли, как известно, христианство в конце X века. В XII веке француз не мог не знать, что на Руси исповедуют христианство. Дочь киевского князя Ярослава Мудрого Анна Ярославна, или Айна Русская, как ее называют французы, была замужем за французским королем Генрихом I и даже после его смерти одно время правила государством в годы малолетства своего сына Филиппа I.

А жила она в XI столетии, точнее, в годы 1024-1075. Это должен был бы знать французский поэт XII века. Впрочем, трудно сейчас судить о степени образованности жителей Европы той поры, о связях одних народов с другими. От Сены до Днепра путь неблизкий, а для тех времен и трудный, опасный.

Песнь о Нибелунгах

Полны чудес сказанья давно минувших дней
Про громкие деянья былых богатырей.
«Песнь о нибелунгах»

Это - первые строки знаменитой героической поэмы, рожденной где-то в XIII столетии, волновавшей воображение средневекового немца в течение трех веков, а потом начисто забытой вплоть до XVIII столетия. Извлеченная из архивов и показанная Фридриху II, королю Пруссии в годы, когда Европа высокомерно третировала Средневековье, она получила пренебрежительную оценку монарха как произведение варварское, не достойное цивилизованных вкусов новых времен, и снова была предана забвению. Но уже 2 апреля 1829 года Эккерман записал в своих «Разговорах с Гете» высказывание поэта: «…„Нибелунги“ такая же классика, как и Гомер, тут и там здоровье и ясный разум».

Сохранилось более тридцати ее списков на пергаменте и бумаге, что говорит о большой ее популярности в XIII, XIV, XV веках. Впервые опубликованная типографским способом в 1757 году, она стала достоянием широких кругов читателей и ныне внесена в круг лучших эпических поэм мира. Научная литература о ней необозрима.

Древний автор, не оставивший своего имени, назвал ее песнью. На песнь в нашем нынешнем понятии этого слова она никак не похожа: в ней 39 глав (авантюр) и более 10 тысяч стихов. Первоначально, однако, она, вероятно, состояла из коротких стихотворных сказов с ассонансной рифмой и пелась под аккомпанемент музыкального инструмента.

Шли годы, века. События, так или иначе запечатленные в этих сказах, уходили в прошлое, шпильманы, исполнявшие их, что-то добавляли, что-то исключали, на что-то начинали глядеть иными глазами, в результате к концу XII века или к самому началу XIII, сложенная из отдельных песен в огромное эпическое сказание, она включала в себя и картину придворных нравов западноевропейских феодалов XII века, и смутные реминисценции далекой древности. В них угадываются события Великого переселения народов IV-V веков, нашествие кочевников из Азии во главе с Аттилой, предводителем гуннов. Грозный, наводивший когда-то ужас на народы Римской империи Аттила превратился в «Песни о нибелунгах» в доброго, безвольного Этцеля. Так обелили его восемь веков, прошедших со времени его
смерти в 453 году. Но само имя его в несколько измененной форме сохранилось.

Земли, на которых происходят события, описываемые в поэме или упоминаемые в ней, достаточно обширны. Это Саксония и Швабия на правом берегу Рейна, это Адстрия, Бавария, Тюрингия, это широкое плато Шпессарт, нынешняя земля Рейнальд-Пфальц, это Дания, остров Исландия - королевство героини поэмы Брюнхильды, Франкония, область между Рейном и Майном, это Рона, река во Франции, это Нидерланды - владение короля Зигмунда, отца Зихфрида, а потом и самого Зихфрида, это Венгрия и даже Киевская земля.

Германские племена, создавшие первые версии сказания, расселились широко по Западной Европе, связи между ними не всегда сохранялись, и главные герои поэмы Зихфрид, Кримхильда, Гунтер, Брюнхильда и др. перекочевали в исландские саги под теми или иными именами.

Но оставим эту интересную и весьма не простую тему ученым-специалистам и обратимся к самой поэме, напечатанной у нас в переводе с немецкого Ю. Б. Корнеева.

Мы попадаем в мир придворных празднеств, рыцарских турниров, роскошных придворных туалетов, прекрасных дам, молодости и красоты. Таков внешний облик господствующих сословий феодального общества XII столетия, каким его представил древний шпильман. Не забыты и христианские Храмы, но религия здесь как предмет быта, традиционный ритуал, не более:

Пошли оруженосцы и рыцари в собор.
Служили, как ведется со стародавних пор.
Юнцы мужам и старцам на этих торжествах.
Все ожидали празднества с веселием в сердцах.

Простой народ как антураж. Он любопытствует, дивится, выражает восхищение или скорбь, но не играет какой-либо активной роли в событиях:

Пока во славу Божью обедня в храме шла.
Толпа простого люда на площади росла.
Народ валил стеною: не всякому опять
Чин посвященья в рыцари придется увидать.

Посвящают в рыцари юного Зихфрида. Он - королевич. Родители его - нидерландский властитель Зигмунд и Зиглинда - не чают в нем души. Да и всем окружающим он люб. Он смел и уже гремит о нем слава, его всюду хвалят:

Был так высок он духом и так пригож лицом.
Что не одной красавице пришлось вздыхать по нем.

Отметим здесь три обстоятельства, весьма примечательных для понимания идеалов той поры.

Первое качество, ценимое в Зихфриде, - это высота его духа. Под последним понимались смелость, отвага, нравственная стойкость.

Второе - его молодость и пригожесть. И то и другое ценилось всегда, во все времена и у всех народов. Старость всегда взирала на молодых людей с восхищением и малой толикой зависти, вздыхая о той поре, когда сама была такой же.

Третий момент, на что, конечно, нужно обратить внимание,- в качестве судей мужской красоты указаны здесь женщины - вздыхающие красавицы. Это уже признак иной, придворной среды. Клерикалы, а они тоже создавали в Средневековье свою культуру, никогда бы не сослались на мнения женщин.

Итак, Зихфрид - главный герой «Песни о нибелунгах», первой ее части. Во второй на авансцену выйдет его супруга, прекрасная Кримхильда, превратившаяся из робкой, застенчивой, простодушной и доверчивой девы в хитрую и жестокую мстительницу. Но пока она еще для нас юная дева, не знавшая любви и даже не желающая ее познать:

«Нет, матушка, не надо о муже толковать.
Хочу, любви не зная, я век провековать».

Вечная тема, вечное заблуждение! Эту девическую грезу русские воспели в прелестном романсе «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан». Матушка открывает дочери вечную истину: без любимого не будет счастья, пройдут годы, «прискучат забавушки, стоскуешься ты». В древнем германском эпосе за семь веков до того такой же разговор происходил в старинном городе Вормсе между прекрасной Кримхильдой и королевой Утой, ее матерью:

«Не зарекайся, дочка, так Ута ей в ответ,
Без милого супруга на свете счастья нет.
Познать любовь, Кримхильда, придет и твой черед,
Коль витязя пригожего Господь тебе пошлет».

И Господь послал ей этого пригожего витязя. То был Зихфрид, «вольный сокол», что приснился ей однажды. Но сон предвещал уже и беду: сокола заклевали два орла. Поэт не хочет оставить читателя в неведении о грядущих судьбах своих героев, и хоть картина, рисуемая им в начале повествования, ослепительно празднична, грозные предзнаменования нет-нет и затуманивают ее.

Юн Зихфрид, но уже повидал немало стран и совершил немало подвигов. Здесь мы уже вступаем в область сказки. Подвиги Зихфрида полны чудес. Он убил страшного дракона и омылся в его крови. Тело его стало неуязвимым, и только одно место осталось не омытым кровью лесного чудовища, сзади, под левой лопаткой, как раз напротив сердца: листок упал на это место, и кровь дракона не омыла этот маленький кусочек кожи юноши. Эта случайность стала роковой для Зихфрида, но это позднее, а пока же он, ни о чем не подозревая, счастливыми глазами смотрит на мир и ждет от него ослепительных чудес.

Однажды Зихфрид совершал прогулку на своем боевом коне, один, без свиты. Поднявшись на гору, он увидел толпу нибелунгов. Их возглавляли два брата — Шильбунг и Нибелунг. Они делили сокровища, что были зарыты в горе. Спорили братья, ссорились, дело шло к кровавой развязке, но, увидев Зихфрида, они избрали его третейским судьей. Пусть-де рассудит по справедливости. А клад был велик:

Там камней драгоценных была такая груда,
Что их на ста подводах не увезли б оттуда,
А золота, пожалуй, и более того.
Таков был клад, и витязю пришлось делить его.

И этот клад тоже стал роковым в судьбе Зихфрида и его будущей жены Кримхильды. Люди давно заметили, что корысть, неуемная жажда богатств уродует человеческие души, заставляет человека забывать о родстве, дружбе, любви. Золото становится страшным проклятьем для тех, кто ослеплен его манящим блеском.

Братья остались недовольны дележом Зихфрида. Завязалась ссора, двенадцать великанов, охранявших братьев-королей, набросились на юного витязя, но он, подняв свой добрый меч Бальмунг, убил их всех, а вслед за ними и семьсот других воинов и самих двух братьев-королей. За своих сюзеренов вступился карлик Альбрих, но и его одолел юноша, отнял у него плащ-невидимку, велел запрятать сокровище в потайную пещеру, а покоренного Альбриха оставил стеречь его.

Таковы чудесные, полные сверхъестественных сил деяния молодого витязя. Это была сказка. Вряд ли кто и в дни создания поэмы верил в такие чудеса, но это было красиво, это далеко уносило от суровой и будничной реальности и тешило воображение.

Сказка как жанр возникла позднее эпических сказаний. Истоки ее - мифы, но уже тогда, когда мифы потеряли свою религиозную основу и стали предметом поэтического воображения. Миф для древнего человека был реальностью, никаких сомнений у древнего грека, к примеру, не возникало в реальности личности Ахилла, но средневековый слагатель рыцарского романа знал, что его герой и все его похождения - плод фантазии.

В «Песни о нибелунгах» историческая реальность, дошедшая до XII века в легендах, соединилась с вымыслом, рыцарским романом, наполнилась сказочным элементом, который воспринимался уже как изящная фантазия. Мы видим в поэме синтез двух эстетических систем - легенды с исторической основой и сказки-вымысла.

Молодой герой задумал жениться. Дело обычное и естественное. Родители не прочь, да вот беда - невесту он выбрал в далекой (по тем временам) Бургундии, а бургунды надменны и воинственны, внушают страх престарелым родителям героя.

Вечная и прекрасная забота старших о молодом поколении: как сохранить, как уберечь юных и беспечных чад от грозных сил реального мира, всегда враждебно подстерегающего неопытные души!

Заплакала Зиглинда, узнав про сватовство.
Так боязно ей стало за сына своего,
А вдруг уже не будет ему пути назад?
Вдруг жизни люди Гунтера ее дитя лишат?

Зихфрид, конечно, нисколько не думает об опасности. Скорее, он даже хотел бы встретить на пути к счастью преграды, препятствия. Так много в нем энергии и молодых сил. В молодом задоре он готов взять невесту силой, «если не отдадут добром» ее братья, а вместе с нею и земли бургундов.

Старик отец «нахмурил брови» - опасны эти речи. Что если молва донесет их до ушей Гунтера?

Зихфрид ни разу еще не видел Кримхильды. Любовь его заочна. Он верит славе: о ее красоте слагают легенды. Видимо, для тех времен этого было достаточно.

Сборы кончились. Поэт не забыл сказать, что королева Ута вместе с приглашенными ею дамами день и ночь шила сыну и его свите богатую одежду, отец же снабдил их ратными доспехами. Наконец, к великому восхищению всего двора, воины Зихфрида и он сам

…ловко сели на скакунов лихих.
Отделкой золотою сверкнула сбруя их.
Собой гордиться было к лицу таким бойцам.

Однако в праздничную картину нет-нет и ворвется тяжкое предчувствие грядущих бед. Поэт заранее предупреждает слушателя и читателя о трагической судьбе героя. Потому праздник молодости и красоты приобретает щемящую остроту трагедийности.

Зихфрид смел, отважен, но и дерзок, самонадеян, подчас ведет себя вызывающе, будто ищет поводов для ссор и поединков, как забияка. Отец предлагает ему взять с собой войско, он берет лишь двенадцать ратников. Прибыв в Вормс, на приветливые слова короля Гунтера отвечает дерзостью:

Я спрашивать не стану, согласны вы иль нет,
А с вами бой затею и, если верх возьму.
Все ваши земли с замками у вас поотниму.

Реакцию бургундов нетрудно представить, все, конечно, возмущены - ссора, перебранка, воины хватаются за мечи, вот-вот начнется бой, прольется кровь, но благоразумный Гунтер идет на мировую, гнев Зихфрида стихает. Гости находят радушный прием. Турниры, ратные игры веселят двор. Во всем, конечно, отличается Зихфрид, всех он побеждает в спортивных состязаниях, а по вечерам, когда «учтивой» беседой занимает «прекрасных дам», то становится предметом их особого внимания:

Те глаз не отводили от гостя своего-
Такою страстью искренней дышала речь его.

Впрочем, не будем забывать о времени. Это ведь феодализм, пора «кулачного права», по меткому выражению Маркса, когда все решал меч, и Зихфрид действовал по праву сильного, что вполне укладывалось в нравственные представления тех времен.

Однако главная задача автора «Песни» - рассказать о любви Зихфрида и Кримхильды. Пока они еще не встретились. Правда, Кримхильда наблюдает за ним из окна замка, ибо «он так хорош собой, что чувства нежные будил он в женщине любой». Зихфрид о том не подозревает и томится в ожидании встречи с ней. Но рано еще. Не пришло время. Автору нужно еще показать достоинство героя, чтобы еще и еще раз продемонстрировать его смелость, отвагу, силу, молодечество.

Бургундию осадили войска саксов и датчан. Сорок тысяч вражеских войск. Зихфрид вызвался с тысячью бойцов сразиться с ними. Автор с упоением, с восторгом описывает перипетии боя. Здесь его стихия:

Кругом кипела схватка, звенела сталь мечей.
Полки бросались в сечу все злей и горячей.

Славно сражаются бургунды, но лучше всех, конечно, их гость - прекрасный Зихфрид. И победа одержана. Много полегло на поле боя саксов и датчан, много знатных ратников попало в плен, но с ними обхождение рыцарское: им дана свобода под честное слово не отлучаться из страны без особого на то позволения. Пленники, а среди них два короля, благодарят победителей за «обращенье мягкое и ласковый прием».

Ну а что же с влюбленными? Как развиваются события их сердец? Кажется, дошел черед и до любви. Гунтер, старший брат Кримхильды и король бургундов, решил по случаю победы устроить пышный праздник. Королева-мать Ута одаряет богатым платьем челядь. Открываются сундуки, достаются или шьются заново роскошные одежды, и праздник начинается торжественным выходом к гостям несравненной красавицы Кримхильды. Она - «как луч зари багряной из мрачных облаков». Ее сопровождают сто девушек и придворных дам, само собой разумеется, «в одежде дорогой». Все они хороши собой, но…

Как меркнут звезды ночью в сиянии луны,
Когда она на землю взирает с вышины,
Так дева затмевала толпу своих подруг.

Кримхильда хороша, но не уступает ей в пригожести и гость бургундов, отважный нидерландец, сын Зигмунда, Зихфрид. Влюбленный в своих молодых героев автор буквально плетет им венок из самых восторженных похвал:

У Зигмунда на диво пригожий сын возрос.
Картиной он казался, которую нанес
Художник на пергамент искусною рукой.
Мир не видал еще красы и статности такой.

Так состоялась встреча молодых людей. Теперь начинается новая страница истории Зихфрида, его участие в сватовстве брата Кримхильды короля Гунтера, пожелавшего жениться на заморской красавице Брюнхильде. Сия последняя живет на отдаленном острове и правит королевством. Остров этот - Исландия. Страна льдов - так надо перевести это слово. Суровая, снежная, крутым плоскогорьем возвышающаяся над морем, она поздно была заселена людьми, выходцами из Ирландии, Шотландии, Норвегии, Дании. Отважные и сильные люди могли обосноваться в ней, разводить скот и кое-какие огородные культуры, но хлебные злаки приходилось завозить издалека. Ни земля, ни климат не позволяли выращивать их дома. Жителей было немного. В те времена, к которым относится повествование «Песни», их было не более 25 тысяч, да и теперь их численность едва достигает 75 тысяч.

Каких-либо описаний этой страны мы не найдем в «Песни». Сказано лишь, что это остров да море кругом. Но правит им необыкновенная женщина, богатырша, как бы олицетворяя суровое мужество тех, кто отважился жить в этом ледяном царстве.

Нельзя сказать, чтобы воины восхищались такими качествами Брюнхильды, как ее воинственность, ее мужская богатырская сила, и даже мрачный Хаген, который потом станет самым верным ее слугой, смущен и обескуражен: «Вы в дьяволицу сущую, король мой, влюблены»,- говорит он Гунтеру, а потом и спутникам короля: «Король влюбился зря: в мужья ей нужно дьявола, а не богатыря».

Женщина не должна быть сильной, слабость, скромность, застенчивость - вот самые прекрасные ее украшения. Так полагали средневековые рыцари, служившие дамам своего сердца. Как выигрывает по сравнению с ней в первой части «Песни» Кримхильда, олицетворяющая чистую женственность.

Образ Брюнхильды невольно вызывает воспоминания о многих сказаниях древних народов о женщинах-воительницах, обычно живущих обособленно от мужчин и ненавидящих их. Древние греки создали миф об амазонках. Они жили где-то у берегов Меотиды (Азовского моря) или в Малой Азии. Иногда они временно сходились с мужчинами, чтобы иметь потомство, родившихся девочек оставляли себе, мальчиков же убивали. Греческие герои Беллерофонт, Геракл, Ахилл сражались с ними. Ахилл убил амазонку Пентесилею (она помогала троянцам). Странное их поведение, их женская привлекательность волновали воображение. Лучшие греческие скульпторы Фидий, Поликлет воспевали их красоту в мраморе. До нас дошли мраморные копии с греческих скульптур.

Одна из них запечатлела прелестный облик раненой амазонки. Скульптура хранится в Капитолийском музее в Риме. Полное печали лицо, уходящие из тела жизненные силы. Девушка еще стоит, но вот-вот, кажется, подкосятся колени, и она тихо опустится на землю с последним, предсмертным вздохом. В мифах об амазонках запечатлелось и удивление и восхищение мужчин женщинами-воительницами.

С Брюнхильдой вступает в состязание Зихфрид. Надев плащ-невидимку, он за Гунтера выполняет все условия Брюнхильды (Гунтер лишь имитирует требуемые движения) - бросает огромный камень, прыжком догоняет его и метко действует копьем. Брюнхильда побеждена. Она, конечно, недовольна («от гнева лик красавицы зардел…»), но, пожалуй, не своим поражением, а победой явно не симпатичного ей Гунтера. Автор «Песни» без нажима, может быть, полагаясь на проницательность читателя, намекнул на одно обстоятельство: когда Гунтер с компанией предстал перед исландской королевой, она обратилась с улыбкой, конечно, благосклонной, к молодому нидерландскому герою Зихфриду - иначе говоря, Брюнхильда хотела бы видеть в нем претендента на ее руку. «Приветствую вас, Зихфрид, в моем родном краю». На что Зихфрид не без иронии отвечает ей:

Передо мною первым такую речь держа,
Ко мне не по заслугам добры вы, госпожа.
Мой господин - пред вами, и вам при нем не след
К его вассалу скромному свой обращать привет.

Здесь начало трагедии. Брюнхильда обманулась в своих надеждах. Она любит Зихфрида, и тем более теперь ей ненавистен Гунтер. Она горда и не показывает своей досады, но мщение ее впереди. Однако автор, который постоянно разъясняет читателю все мотивы поведения своих персонажей, даже тогда, когда в таких разъяснениях нет необходимости, ибо и так все ясно, здесь явно недогадлив. Понимает ли он психологическую подоплеку событий?

Однако последуем за его рассказом. Брюнхильда и компания Гунтера прибывают в Вормс. Играются свадьбы двух пар: Гунтера - Брюнхильды, Зихфрида - Кримхильды. Вторая пара счастлива, первая… Здесь происходит конфуз. Молодая жена Гунтера связывает своего супруга крепким поясом и подвешивает на крюк, дабы не докучал он ей своими домоганиями.

Как ни сопротивлялся униженный супруг,
Он был на крюк настенный подвешен, словно тюк.
Чтоб сон жены тревожить объятьями не смел.
Лишь чудом в эту ночь король остался жив и цел.
Недавний повелитель теперь молил, дрожа:
«С меня тугие путы снимите, госпожа…»
Но не сумел мольбами Брюнхильду тронуть он.
Его жена спокойно вкушала сладкий сон,
Пока опочивальню рассвет не озарил
И Гунтер на своем крюке не выбился из сил.

Снова Зихфриду пришлось помочь королю усмирить супругу-богатыршу, что он и делает, накинув на себя плащ-невидимку и под видом Гунтера проникнув в ее спальню. Древние охотно верили в чудеса. Наука делала первые робкие шаги, а перед человеком представали сонмы загадок природы. Как их разгадать? Как преодолеть непонятные, но реальные законы мира природы? И тогда фантазия рисовала сказочный, эфемерный мир сверхъестественных возможностей, магическую силу приобретали вещи, жесты, слова. Достаточно было сказать: «Сезам, откройся!» - и разверзается вход в потаенное, глазам предстают несметные сокровища. Достаточно было Зихфриду омыться в крови дракона, и тело его становилось неуязвимым. Достаточно было коварной супруге библейского Самсона Далиле отрезать его волосы, и вся его огромная физическая сила исчезла. То же произошло с Брюнхильдой. Зихфрид снял с ее руки магическое кольцо, и она превратилась в обыкновенную слабую женщину. Гунтер нашел ее примиренной и покорной.

Но не дано было ей остаться в неведении. Тайна раскрылась. Королевы поссорились. Поводом послужило женское тщеславие. Поспорили у входа в храм: кому войти первой? Одна заявила, что она - королева и первенство за ней. Вторая - что муж ее не вассал, что он никогда не был ничьим слугой, что он отважней и знатней Гунтера и пр. и пр. И, наконец, уже в пылу перебранки Кримхильда прибегает к последнему аргументу, показав своей сопернице ее кольцо и пояс, которые когда-то Зихфрид унес из ее спальни в качестве победного трофея и подарил ей, Кримхильде.

Так началась трагедия. Брюнхильда не могла забыть оскорбления. Зависть к Кримхильде, к ее счастью, ревность (Брюнхильда не перестала любить Зихфрида), ненависть к сопернице - все это теперь слилось в единое жгучее желание отомстить и Кримхильде, и Зихфриду.

И ее волю вершит мрачный, злобный Хаген. Составляется заговор против молодого героя, хитрый, коварный, трусливый: убить не на поединке, не в честном сражении, а предательски, когда тот ничего не подозревает. Автор «Песни» великолепно рисует характеры. Они не однозначны. Не все сразу поддерживают идею убийства. Гунтер поначалу смущен: ведь столько доброго для него сделал Зихфрид. Нет, нет! Ни в коем случае! Но уже через минуту: «А как убить его?» Он уже согласен. Согласен и младший его брат Гизельхер, который до того возмущенно заявлял:

Ужель заплатит жизнью прославленный герой
За то, что вздорят женщины по пустякам порой?

Душой заговора становится Хаген. Что движет им? Почему так упорно, так ожесточенно ненавидит он Зихфрида? Только ли здесь вассальная верность? Скорее, зависть, ненависть к чужеземцу, который превосходит всех силой, отвагой и нравственными достоинствами. Автор не говорит прямо об этом, но это явствует из его рассказа.

Из всех бургундов Хаген, пожалуй, самый умный, прозорливый и самый злобный. Он понимает, что сразить Зихфрида в открытую нельзя, значит, надо прибегнуть к хитрости, и он обращается к самой Кримхильде. Наивная, ничего не подозревающая женщина доверяет ему тайну своего супруга, указывает и даже вышивает крестом то место на его одежде, где было уязвимо его тело. Так решила она судьбу самого дорогого ей существа.

Днем, во время охоты, когда Зихфрид наклонился к ручью, чтобы напиться, Хаген сзади вонзил ему копье как раз в то место, которое было отмечено злополучным крестом.

Сбежались рыцари к умирающему герою. Стал проливать слезы и Гунтер, но истекающий кровью Зихфрид промолвил: «Слезы о злодействе льет сам виновник зла».

Менялись времена, менялись нравственные представления людей, но, кажется, никогда не было большего преступления в глазах всех, чем предательство. Оно всегда воспринималось как что-то чудовищное, как предельная мера несправедливости.

Предательское убийство Зихфрида еще больше возвысило его в глазах читателя. Гибель «идеального героя» Средневековья!

Он безупречен физически и нравственно, он сам - великая драгоценность мира. Какой же мерой измерить глубину бесчеловечия и зла, проявленную его убийцами? Здесь — кульминация трагедии, рассказанной средневековым шпильманом. Нет сомнения, что она потрясала современников поэта и, конечно, создавала тот нравственный, психологический эффект, который древнегреческий философ Аристотель назвал «катарсисом» - нравственным очищением путем страха и сострадания.

Автор «Песни» не остановится на этом. Он расскажет подробно и обстоятельно о мести Кримхильды. Она будет ужасна, эта месть. Разъяренная женщина зальет морем крови своих сородичей, так коварно воспользовавшихся ее доверчивостью, но и сама погибнет и не вызовет у нас сочувствия: не может человек в мести, даже справедливой и оправданной, доходить до ожесточения и бесчеловечности.