Народный миф о солнце читать. О связях ярилы с солнцем, небом и громовержцем. Ярилин день - солнечный праздник
Лежала Мать-Сыра-Земля во мраке и стуже. Мертва была - ни свете, ни звуков, никакого движенья. И сказал вечно юный. вечно радостный светлый Ярило: "Взглянем сквозь тьму кромешную на Мать-Сыру-Землю, хороша ль, пригожа ль она?" И пламень взора светлого Ярилы в одно мгновение пронизал неизмеримые слои мрака, что лежали над спавшею Землёю, и где Ярилин взор прорезал тьму, там воссияло солнце красное.И полились через солнце жаркие волны лучезарного Ярилиного света.
Мать-Сыра-Земля от сна проснулась и в юной красе раскинулась.
Жадно пила она золотые лучи живоносного светила, и от того света палящая жизнь и томящая нега разлилась по недрам её... Любы Земле Ярилины речи, возлюбила она бога светлого и от жарких поцелуев его разукрасилась злаками, цветами, тёмными лесами, синими морями, голубыми реками, серебристыми озёрами...
Пила она жаркие поцелуи Ярилины, и из её недр вылетали поднебесные птицы, из вертепов выбегали лесные и полевые звери, в реках и морях заплавала рыба, в воздухе затолкалась мелкие насекомые, мушки, да мошки.
И всё жило, и всё любило, и всё пело хвалебные песни Отцу Яриле, Матери-Сырой-Земле. Потом Земля породила человека. И когда он вышел из недр земных, ударил его Ярило по голове золотой вожжой - яркой молнией, и от той молнии ум у человека зародился. Здравствовал Ярило любимого земнородного сына небесными громами, потоками молний, и от тех громов, от той молнии вся живая тварь в ужасе встрепенулась: разлетелись поднебесные птицы,
попрятались в пещеры дубравные звери, один человек поднял к небу разумную голову и на речь отца громовую отвечал словами вещими, речью крылатою...И услыша то слово и узрев царя своего и владыку, все древа, все цветы и злаки пред ним преклонились.
Потом стала слабеть сила Ярилы, Мать-Сыра-Земля стала тосковать, боясь, что всё замёрзнет. Ярило утешил её, сказав, что опять вернётся, а пока для поддержания тепла на земле послал Огонь.
Так мыслили люди о смене лета зимою и о начале Огня. Оттого наши праотцы сжигали умерших - заснувшего смертным сном Ярилина сына отдавали живущему в огне отцу. А потом стали отдавать мертвецов матери - опуская их в ложе её, т.е. зарывая в землю. Оттого наши предки и чествовали великими праздниками дарования огня человеку.
(Из романа П.И.Мельникова - Печёрского "В лесах")
Но из этой возможности Анкав ничего не знает и не имеет ничего общего. Все или часть функций солнца в Баруе и Самбии удерживаются кровью в системе мышления Анкава, а по отношению к мифическому созвездию первых двух групп связь между героями и солнцем подобна сломана. В гипотезе, что посвящения анкава являются частью системы мышления, которая также была распространена для северной Анги, солнце и обрывки ритуальных украшений, которые пробуждают его в Анкаве, представлены как шлаки в потере смысла. предыдущей мифической и ритуальной системы или бессмысленных элементов смысла.
Другие статьи в литературном дневнике:
- 05.07.2012. Народный миф о солнце.
У балтийских славян это божество известно под именем Яровита (Геровита). В латинских средневековых сочинениях его представляли богом войны и отждествляли с римским Марсом. Около его кумира в одном из святилищ висел щит с золотыми бляхами, считавшийся принадлежностью Яровита. Этот щит нельзя было сдвигать с места в мирное время. Культовый центр Яровита во время торжества в его честь был окружен знаменами. Славяне испытывали такое благоговение перед золотым щитом Яровита, что, когда христиане хотели разорить идола и убить служившего ему жреца, тот, ударив в щит и со страшным криком бросившись в толпу народа, возбудил такой ужас в новообращенных христианах, что они по старой привычке, увидев щит, попадали на землю. Известно также о посвящении Ярови-ту весеннего праздника плодородия. В одном из источников приводится речь жреца Яровита, согласно которой ему приписывается власть над зеленью и плодами земли. Власть эта и схожесть имен позволяет отождествлять его с восточнославянским Ярилой
Можно было бы утверждать, что сотрудничество между женщиной и ее мужем может быть чем-то необходимым в такой группе, как Анкав, состоящий из семей беженцев или бегущих из омбо-людоедов-монстров, которые эксплуатируют сами по себе и всегда на некотором расстоянии друг от друга, предполагаемые тихие уголки леса.
И что, возможно, труднее сделать женщин полностью ответственными за страдания людей и что становится возможным однозначно признать их роль в производстве воинов, как это имеет место в Анкаве? С другой стороны, элементы этой системы панангской мысли локально когерентны друг с другом.
ЛеЖала Мать-Сыра-Земля во мраке и стуЖе. Мертва была - ни света, ни тепла, ни звуков, никакого двиЖения. И сказал вечно юный, вечно радостный светлый Яр: "Взглянем сквозь тьму кромешную на Мать-Сыру-Землю, хороша ль, пригоЖа ль она?" И пламень взора светлого Яра в одно мгновение пронизал неизмеримые слои мрака, что леЖали над спавшею Землею, и где Ярилин взор прорезал тьму, там воссияло солнце красное. И полились через солнце Жаркие волны лучезарного Ярилина света.
Таким образом, в ритуалах, касающихся возрождения, как и в случае мужских посвящений, «согласованно» давать сперму или кровь место, которое они занимают в локальных представлениях концепции человека: самая важная роль в становлении человека - это то, что подчеркивается в производстве воинов и где по какой-то причине дается женская кровь рост эмбриона, активное присутствие матерей во время мужских инициаций не вызывает удивления. Сравнительный анализ не освещает присутствие определенного набора мифов в данном месте и времени, но вместе взятые, жесты, слова и объекты ритуала - все элементы, которые происходят. ссылаться друг на друга и строить для субъекта культурную атмосферу, в которой он живет.
Мать-Сыра-Земля от сна проснулась и в юной красе раскинулась. Жадно пила она золотые лучи Живоносного света, и оттого света палящая Жизнь и томящая нега разлились по недрам ее... Любы Земле Ярилины речи, возлюбила она бога светлого, и от Жарких его поцелуев разукрасилась злаками, цветами, темными лесами, синими морями, голубыми реками, серебристыми озерами...
Совместный анализ мифов и обрядов показывает, что такое трансформации, но также и важно, какими характеристиками социальных организаций или представлений являются эти вариации. В случае с Анкавом оба мифа и обряды говорят, с и без слов, о важности материнской крови.
Различия, выявляемые антропологом как в воображаемой инициации, в ритуальных действиях, в священных объектах и в других материальных элементах ритуальной системы, соответствуют разным образом жизни, последствия которых социальные и индивидуальные тяжелые для мужчин и женщин, которые являются членами этих групп. Как вспоминал Джуллерат, обряды посвящения «ставят настоящие предметы, индивидуальные и коллективные, вписанные в историю группы». Для тех, кто участвует так или иначе, то есть как начинающий, инициативный крестный отец, организатор, зритель, родитель посвященного и т.д. То, что играет в ритуальной обстановке, находится в резонанс с тем, что он или она уже знает о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, их соответствующих веществах, заменителях их и их способностях.
Пила она Жаркие поцелуи Ярилины, и из недр ее вылетали поднебесные птицы, из вертепов выбегали лесные и полевые звери, в реках и морях заплавала рыба, в воздухе затолклись мелкие насекомые, мушки да мошки
И все жило, и все любило, и все пело хвалебные песни Отцу Яриле, Матери-Сырой-Земле. Потом Земля породила человека. И когда вышел он из недр земных, ударил его Ярило по голове золотой вожжей-яркой молнией, и от той молнии ум в человеке зародился Здравствовал Ярило любимого земнородного сына небесными громами, потоками молний, и от тех громов, от той молнии вся Живая, тварь в уЖасе встрепенулась- разлетелись поднебесные птицы, попрятались в пещеры дубравные звери, один человек поднял к небу разумную голову и на речь отца громовую отвечал вещим словом, речью крылатою... И услыша то слово узрев царя своего и владыку, все древа, все цветы и злаки перед ним преклонились.
Баруя и самбия чрезвычайно жестокие и длительные в течение нескольких лет. Это временное явление для инициаторов Анкавы, которые со второго этапа могут вернуться в родительский дом после двух месяцев пребывания в одном доме. Столь же ошеломляющим для специалиста в Северной Анге являются действия женщин во время обрядов Анкава, действия, которые сами люди считают необходимыми для успеха этих, в то время как эта простая идея была бы почти богохульством для Баруи.
Точно так же можно представить себе важность, где они существуют, практики, которая может повлиять на психическое структурирование индивидуумов: ритуализированная гомосексуализм, центральная в Баруе и Самбии и несуществующая в мужских церемониях Анкава. Соотношение не является демонстрацией причинности, но ясно, что признание людьми-анкаве, если не женского происхождения вещества, которому они играют ведущую роль в посвящениях, по крайней мере, роль женщин в каждом рождении, идет рука об руку с их решающей ролью в мужских обрядах и со статусом этих, скорее завидными по сравнению с другими женщинами-ангами, и, во-первых, с малейшим насилием над людьми.
Потом стала слабеть сила Ярилы, Мать-Сыра-Земля стала тосковать, боясь, что все замерзнет. Ярило утешил ее, сказав, что опять вернется, а пока для поддержания тепла на земле послал Огонь.
Так мыслили люди о смене лета зимою и о начале Огня. Оттого наши праотцы сЖигали умерших -заснувшего смертным сном Ярилина сына отдавали Живушему в огне отцу. А потом стали отдавать мертвецов их матери - опуская их в лоЖе ее, т. е. зарывая в Землю. Оттого наши предки и чествовали великими праздниками дарование Ярилой огня человеку. Праздники совершались в долгие летние дни, когда Солнце, не укорачивая ход, начинает расставаться с Землею... (П. И. Мельников-Печерский "В лесах").
Потому что для Анкава женщины несут ответственность только, но не виновны в слабостях людей, в то время как все несчастья людей являются их ошибкой, для Баруи или Самбии. Как прямое следствие этой точки зрения, нет никаких женских посвящений в Анкаве, тогда как среди Баруи, где существует отказ от важности женщин в процессе воспроизводства жизнь, женщины тоже начинают свою деятельность, на церемониях, где другие женщины навязывают молодым девушкам, которые иногда готовы восстать против правил игры, которые дают их человеку, которого они не хотят, порядок их общества, который является порядком господства мужчин.
ЯРИЛО
Что душу мою как пожар озарило,
Чей взор в полумраке заискрился, чей?
То ходит во мраке веселый Ярило.
О боже прекрасный, меня озарило
Мерцанье твоих искрометных очей!
// кровь забродила, и страсть закипела,
И сердце истомно и сладостно мрет.
Недаром рассыпчатым цветом вскипела
Таким образом, ничто из этого не существует среди Анкав, где признание роли крови и женщин в воспроизводстве жизни и в посвящениях столь же читаемо и ощущается субъектом во время посвящений, как через ежедневных взаимодействий между мужчинами и женщинами, которых он наблюдает и в которых он участвует.
Во время посвящений сам субъект постепенно изучает мифы и значения, которые по-разному значительно превышают фактический ритуальный момент. Он чувствует в своем теле и духе словесный и невербальный способ, действия, эмоции и знания, связанные с миром, в котором он родился и где он живет, и который руководит преобразованиями, которые его человек испытывает во время своего обряды.
Черемуха возле дорог и болот.
Ярило, ты к людям приходишь во мраке,
Сердца, как костры, зажигаешь ты им.
В кудрях твоих — пышные красные маки,
И звезды, и звери, и люди во мраке
— Все пьяны душистым дыханьем твоим.
Как чудно сверкают Ярилины очи!
Мне в душу проходят они, как мечи!
Способ частично ответить на вопрос о том, что Джуйерат поставил вопрос о разработке и приобретении «представлений, уже введенных в культуру», является частью наследия, которое каждый новый субъект получает во время его социализации. Свазинский королевский ритуал, Африка 36, стр. 373.
Красный панданус во всех его состояниях. Две формы мужского ритуализированного возрождения. Боннемер Паскаль и Пьер Леманнье, Барабаны забвения. Данлоп Ян, архитектор Баруя Мука. Годелир Морис, Производство великих людей. Власть и мужское господство среди Баруи Новой Гвинеи, Парижа, Фаяра.
О боже прекрасный, из сумрака ночи,
Как синие стрелы, кипучие очи
Мне в душу стреми, излучай и мечи!
Д. Семеновский (1915 г.)
